Город непокорных
Среди всех городов Харьковщины наибольшим количеством восстаний и бунтов отличились Валки.
В газетную статью невозможно втиснуть подробное описание даже одной человеческой жизни — что уж говорить о городе, чья история насчитывает более трех с половиной веков. Даже если это такой небольшой и провинциальный городок, как Валки, которому в нынешнем году исполняется 360 лет. В таких случаях в истории этой всегда стремишься найти что-то особенное, интересное и достойное описания, при этом не просто выхватывая из нее отдельно взятые события. В отношении Валок, на первый взгляд, это кажется делом нелегким. Город как город, с типичной слобожанской судьбой, историей и внешним обликом. Однако есть один интересный факт, обойденный вниманием историков и краеведов. Дело в том, что ни один другой город на Харьковщине не знал за свою историю такого количества бунтов, восстаний и погромов, сколько знали их Валки. В этом отношении бывшее сотенное местечко Харьковского полка опередило даже Чугуев с его легендарными восстаниями военных поселенцев в 1819 году и юнкеров в 1917-м. Причем, если «взрывной» характер чугуевцев можно списать хотя бы на текущую в их жилах горячую казацко-калмыцкую кровь, то «феномен непокорности» спокойных валковчан — знаменитых садоводов и хлеборобов — пока не находит своего объяснения.
«Черкасы-изменники»
Первое валковское восстание не было исключительно местным, а стало лишь отголоском большой смуты, охватившей Украину второй половины XVII века. Однако этот отголосок прозвучал едва ли не громче всех остальных на Слобожанщине.
В 1668 году гетман Левобережной Украины Иван Брюховецкий вероломно изменил Москве. Созванная им казачья рада приняла решение перебить всех русских воевод и чиновников и выйти из подданства московского царя. Всеми силами стремясь привлечь на свою сторону слобожан, уже тогда составлявших четыре сильных казачьих полка, Брюховецкий начал массированную «пиар-кампанию». И, надо признать, весьма эффективную. На разосланные им «воровские прелестные листы» — своего рода прокламации с клеветническими обвинениями царя во всевозможных грехах типа намерения сослать всех украинцев в Сибирь — «купились» многие слобожане. Особенно после того, как Брюховецкому поверил сам Иван Сирко — легендарный запорожский герой и кошевой атаман Сечи, проживавший в то время в своей слободе Мерефе. Подняв восстание в Харьковском полку, он даже попытался взять Харьков, но горожане тогда успешно отбились. Чугуевские казаки и вовсе не стали ждать осады своего города, а вышли навстречу отряду изменников и разбили его в пух и прах. А вот Валки, где перед бунтом проживали 746 рядовых «черкас», как тогда назывались украинцы, один атаман и ни одного служилого московского человека, не устояли. «Валковские черкасы по прелестным листам изменника Ивашки Бруховецкаго великому государю изменили, город сожгли и пошли к нему, Ивашке, с изменником с Ивашкой Сирком, и ныне тот город пуст», — повествует документальный источник.
Валки тогда были так основательно разрушены, что после восстановления города в 1671-1672 годах он стал называться «новопостроенным». Причем среди других «изменничьих» разоренных городов он стал единственным, который специальным указом царя Алексея Михайловича предписывалось восстанавливать и заселять исключительно русскими людьми. Видимо, из опасения доверить этот стратегически важный приграничный форпост подорвавшим к себе доверие украинцам. Напрасно харьковский воевода твердил царю о том, что русских взять неоткуда, тогда как покаявшихся и вернувшихся украинцев расселять негде. Алексей Михайлович, хоть и назывался «Тишайшим», но в этом вопросе был непреклонен и до последнего не соглашался вновь отдать Валки «изменникам-черкасам». И только после его смерти бежавшие было с Сирком, но раскаявшиеся «черкасы» были прощены и смогли вернуться на прежнее место.
Акселераты революции
В ХХ век Российская империя вступила в зените своего могущества. После десятилетий внешнего мира и внутреннего спокойствия, казалось, ничто не предвещало потрясений. Народ и правительство еще не знали о том, что страну ждет война с японцами, неудачи в этой войне и последовавшая за ними волна беспорядков. И первым предвестником грядущей революции стало вспыхнувшее за три года до ее начала восстание крестьян Валковского уезда.
1901 год выдался неурожайным в Харьковской губернии. Зиму крестьяне пережили, а весной следующего года стали голодать. Валковские вообще не выдержали и пошли грабить барские имения.
Всего лишь за два месяца — март и апрель 1902 года — в Валках и уезде было разграблено свыше 25 помещичьих экономий. Вот как описывала эти события одна из центральных газет того времени: «Подойдет толпа к помещичьей усадьбе, вызовет хозяина и требует, чтобы он со всей своей семьей немедленно оставил имение. Земля остается крестьянам, хлеб и скотина тут же распределяются между крестьянами, остальное ломается и сжигается». Так было, к примеру, в имении купца Молдавского. Приехавшие на телегах крестьяне разрушили и разграбили сахарный завод, погрузили на подводы 30 тысяч пудов сахара, сельскохозяйственные машины и другое имущество, забрали с собой сотни голов лошадей, коров и волов…
Всего восстание охватило 18 волостей Валковского уезда и сам город. Особенно бушевали крестьяне сел Снежково, Благодатное и Сидоренково. Не дожидаясь погромов и расправ, помещики бросали имущество и массово уезжали в Харьков. А навстречу им уже двигались войска — казаки и пехота из Харькова, драгуны из Чугуева, Сум и Ахтырки. Беспорядки быстро прекратились. Впоследствии большевики лицемерно возмущались «жестокостью» наказания крестьян, клеймили проклятиями «царских сатрапов» во главе с харьковским губернатором князем Оболенским. «Зверства» же заключались в том, что «сатрапы» выпороли нескольких зачинщиков погромов, 992 человека отдали под суд, из них 836 приговорили к различным срокам ссылки и каторжных работ, а остальных участников восстания обложили штрафом. Не пройдет и двух десятков лет — и валковским крестьянам, восставшим уже против советской власти, эта, по выражению советского историка, «исключительно жестокая расправа» покажется отеческой лаской по сравнению со зверствами большевиков…
Последние не покорившиеся
По иронии судьбы, валковским крестьянам суждено было стать последними борцами с той смутой, которую они первыми и начинали. События революции и гражданской войны, прод-разверстка и красный террор, ужасы большевистских «чрезвычаек», перед которыми меркнут пытки средневековой инквизиции, массовые расстрелы, грабежи и насилия — все это быстро отрезвило народ, показало истинное лицо, вернее, звериный оскал воцарившейся власти Советов. В отчаянной надежде спастись, освободиться от нее брались за оружие те, кто еще совсем недавно громил имения и скрывался от мобилизации в белую армию. Крестьяне — вчерашние «жертвы царских угнетателей» — доставали из тайников обрезы, брали вилы, косы и уходили в лес, автоматически попадая в разряд «белобандитов и кулацких прихвостней». По данным советских историков, в 1920-1921 годах на территории одной только Харьковской губернии действовало 57 повстанческих отрядов, численность некоторых из них доходила до нескольких сот сабель. Не прошло и года после ухода отсюда белых и прекращения боевых действий, как гражданская война здесь вспыхнула вновь. На этот раз — партизанская. И самым знаменитым ее эпизодом стало восстание крестьян Валковского уезда.
Началось оно в апреле 1920 года, когда большая группа мобилизованных валковских крестьян отказалась идти в Красную Армию — воевать против своего же народа. Люди видели перед собой другого врага — большевистскую власть. Объявив ей войну, крестьяне уходили в лес, именуя себя гайдамаками и казаками. В Валковском уезде их возглавили вчерашние враги — офицер Добровольческой Армии Сорокин, «старшины» армии УНР Шевченко, Макаренко и Джуваго, польский офицер Желнович. Наскоро обучив хлеборобов военному делу и создав из них несколько отрядов, повстанцы начали активные боевые действия. Отбивали насильно мобилизованных, разоружали красных, захватывали оружие и снаряжение, сражались с карателями из ЧОНа. Воодушевленные успехами «шевченковских гайдамаков», в повстанческие отряды стали массово уходить крестьяне окрестных сел и соседних уездов.
Интересно, что Валковское восстание 1920 года не было стихийным кулацко-бандитским движением, каким его пыталась представить советская историо-графия, а имело четкую организационную структуру, общее руководство и централизованное управление, программные цели и требования. Избрав штаб, возглавленный Сорокиным, повстанцы пошли дальше и создали «Украинское народное правительство», которое обратилось к населению с просьбой о поддержке, а к красным выдвинуло ряд требований — прекратить бесчинства, предоставить населению демократические свободы и даже… провозгласить независимость Украины!
Сорокин установил связь с соседними отрядами Белецкого и Печня, начал переговоры с махновцами, наступавшими на Валковщину с юга. Ряды повстанцев постоянно пополнялись. В конце апреля на станции Ковяги им удалось отбить у красных 500 человек мобилизованных в Красную Армию валковских парней, которые тут же присоединились к отряду. По мере накопления сил «гайдамаки» стали готовиться к взятию уездного центра.
К началу мая в валковских лесах собралась целая армия, насчитывавшая, по разным оценкам, от 1500 до 3500 человек, а может, и больше. Основу этой армии составляла повзрослевшая за годы войны молодежь, но были в рядах повстанцев даже старики, женщины и дети. Основной проблемой была нехватка оружия — половина бойцов не имела винтовок. Но даже с одними косами и вилами бесстрашные в своем отчаянии люди шли против пулеметов. И побеждали.
Первого мая повстанцы окружили и взяли в осаду красные Валки. Большевики в панике забрасывали Харьков телеграммами, умоляя о помощи, требуя прислать артиллерию, «…поскольку население боится разгрома сел артиллерийским огнем…». Но повстанцы уже шли на штурм. На окраинах города завязались ожесточенные бои. Экономя патроны, «гайдамаки» бросались на врага в штыки, шли врукопашную с вилами наперевес. Им удалось занять южную часть города, захватить тюрьму и освободить около восьмисот заложников. Но вскоре наступление почти безоружных повстанцев захлебнулось, обескровленные отряды отошли на север. Большевикам хватило этой небольшой передышки для того, чтобы стянуть к Валкам значительные силы. Им на помощь прибыл батальон пехоты и бронепоезд. Возглавил карательную экспедицию знаменитый комиссар и палач Роберт Эйдеман. В бою возле станции Ковяги повстанцы были разбиты, а их командир Сорокин арестован. Остатки «гайдамаков» под командованием Белецкого вступили в бой с врагом возле Снежкова, но были вынуждены отойти в леса.
А большевики утопили уезд в крови. Бывших офицеров расстреливали десятками, крестьян — сотнями. В одном только селе, по словам очевидцев, каратели расстреляли 140 человек…
Несмотря на все ужесточавшиеся репрессии, пламя восстания пылало на Валковщине еще год. Еще дольше в уезде действовало антибольшевистское подполье. Но и оно было обречено. Последние не смирившиеся бесследно сгинули в подвалах ЧК…
http://www.vecherniy.kharkov.ua/ind2.ph ... le&id=4023
Вход
Регистрация
