Все-таки хорошо сказал Taxion в начале темы.
Цитата:
Сушествует культ фиксов и сеичас они весьма в моде на западе, а в СНГ это придет лет через 10, вот увидите.
А прелесть езды на таком велосипеде заключаетса в почти мистическои связи между наездником и машинои. Велосипед чувствуетса продолжением твоего тела. Большинство попробовавших один раз фиксу выбирают ее основным средством передвижения.
Ведь это правда. Есть прекрасная ветка о фикседах на крупнейшем в постсовке велофоруме:
http://forum.velomania.ru/index.php?showtopic=4601Ее стоит прочесть. Помимо
Цитата:
почти мистическои связи между наездником и машинои
- оказывается, в фикседах есть и физкультурный резон. О нем сказал гонщик (Алексей Метео).
Цитата:
трековые велы - это гут! Отличная тренировка ног и техники езды.
И там есть ссылка на необыкновенный, уникальный, блистательный рассказ Уилла Селфа "И все-таки они вертятся".
http://www.esquire.ru/articles/18/will_self/Надо, кстати, глянуть, кто переводчик.
------------------------------------------------------------------------
Цитата:
И все-таки они вертятся
Я мечтаю о велосипеде с фиксированной передачей — в этом символически выражается мой кризис среднего возраста. Если кто не знает, позвольте пояснить. У большинства велосипедов есть свободный ход, при котором ноги стоят на педалях неподвижно. А вот при фиксированной передаче нужно крутить педали все время. Цепь напрямую идет к звездочке заднего колеса, ножного тормоза нет, и чтобы остановиться, крутишь педали медленней — или даже назад. В Лондоне можно видеть немало людей на таких велосипедах, и у всех у них есть некоторые общие черты: они молоды, спортивны и явно не озабочены мыслью о смерти. Они верят, что будут крутить педали вечно.
Езда на велосипеде в густом потоке транспорта без всяких иных средств обуздать свою скорость, кроме собственных ног, должно быть, настраивает человека на особый лад. На велосипеде с фиксированной передачей ты постоянно должен быть восприимчив к бесчисленным случайным событиям на городской магистрали и вместе с тем ощущать свое перемещение в пространстве как непрерывное мускульное усилие. На таком велосипеде ты, оставаясь чувствующим существом, максимально приближаешься к состоянию робота. Сам велосипед сведен к базовым элементам — колесо, рама, цепь, — а сознание велосипедиста свободно от всего, кроме чуда собственной инерции.
Разговоры с теми, кто ездил с фиксированной передачей и потом перестал, в общем подтвердили мои предположения. Отказаться, говорят они, пришлось потому, что невозможно, оседлав эту штуку, обращать хоть какое-то внимание на происходящее вокруг. Подтвердить это словами тех, кто еще ездит, я не могу, потому что они практически не способны к общению, пребывая во вневременном и внепространственном трансе, из которого они следят за транспортным потоком. Может быть, они действительно «видят» грузовик до того, как он выехал с боковой улицы, или траекторию такси до того, как оно внезапно выполнило разворот в три приема? Как еще объяснить их готовность выставить лайкру против стали?
Все это приводит на ум один мой старый рассказ (такое со мной часто теперь случается — еще одно свойство середины пути). Он называется «Ожидание», и в нем описана тайная секта лондонских мотокурьеров в подчинении у провидца по имени Карлос. Карлос умеет то, что, мне кажется, должны уметь велосипедисты на машинах с фиксированной передачей. Просто наблюдая за движением транспорта на одной из улиц, он может нарисовать в уме полную картину лондонской уличной сети со всеми ее пробками, очередями и непредвиденными осложнениями. Поэтому людям Карлоса никогда не приходится ждать.
Склонный к спекуляциям писатель обречен на то, чтобы видеть, как прозаический ход времени оставляет позади плоды его фантазии. Глобальные спутниковые системы определения местоположения (GPS), которые сейчас появились даже в самых непритязательных, самых обшарпанных машинах, — это пластиковое воплощение мистических тайн из моего рассказа. Почему власти не запретили приспособление, которое заставляет водителя неотрывно смотреть на экранчик, схематически показывающий, где сейчас находится машина, — я понять не могу. Или, скорее, очень даже могу: коммерция! Как и с мобильными телефонами, никаких ограничений на использование GPS в автомобилях не будет, пока рынок полностью не насытится.
К тому времени мы уже породим целое поколение жирных недоумков, которые, если их оторвать от систем навигации и поднять с насиженного кожезаменителя, тут же потеряют малейшее понятие о том, где они и что им делать. Старомодная дорожная карта хотя бы ставила нас в зависимость от наших познавательных способностей; ныне же мы начинаем отказываться от всякой ответственности. Когда вождение возьмут на себя GPS и встроенные компьютеры, каждый из едущих по дороге фактически получит собственную рельсовую систему. Поезд из одного вагона на одноразовом рельсовом пути, проложенном специально для этой поездки. Мы — буксирные суда, сошедшие с ума, не имеющие понятия даже о том, в безопасной мы гавани или пашем винтом землю! Мы — быстроходные катера, покинувшие воду, чтобы рисовать мертвые петли в темном небе чуть не до конца истории! Чаек, этих небесных велосипедистов на машинах с фиксированной передачей, наши сумасшедшие вензеля выбрасывают из восходящих воздушных потоков, и тогда они смотрят на нас с ужасом и презрением.